Серебряная леди - Страница 92

Музыка закончилась. Каталина медленно разделась, погладила свое тело, вспоминая его ласки. Наконец, проскользнув в ночную рубашку, она юркнула в постель. Отчаянно одинокую. Каталина знала, что быстро ей не уснуть.

* * *

Джеймс Кэхун мучился желанием выпить. Все тело ныло от неутоленного желания. Но было нечто, чего он желал сильнее, чем выпивки. Жажда мести. Он не позволит этой маленькой шлюхе взять над ним верх.

Все утро он потратил на поиски подходящего адвоката. Но все как назло хотели сначала получить деньги и лишь затем давать советы. Только один из стряпчих проявил к нему интерес, который сошел на нет, как только адвокат узнал, что у Джеймса нет документов, подтверждающих факт бракосочетания. Были люди, сказал ему юрист, которые пытались повредить Каталине Хилльярд, но она разорила их всех. Всех, кроме нового владельца «Славной дыры».

Тогда Джеймс отправился в «Славную дыру» с намерением заручиться поддержкой ее хозяина. Кто знает, может, они станут союзниками. Но его вышвырнули из салуна и обвинили в мошенничестве, когда оказалось, что он потерял те несколько монет, которые со вчерашнего дня болтались у него в кармане. Когда он сказал, что хочет поговорить с владельцем, к нему вышел черноволосый мужчина с леденящим взором. Джеймс не успел и рта раскрыть, как этот человек велел ему убираться вон, пригрозив, что в противном случае убьет его. Джеймс повидал таких на своем веку и не сомневался, что тот выполнит свое обещание. Два выродка — шлюха и ублюдок.

Зализывая раны, Джеймс поплелся прочь. Не имея денег, он против собственной воли был трезв. А будучи трезвым, разве он не додумается, как ему раздобыть денег?

Он был чертовски унижен. Эта сука разговаривала с ним, глядя сверху вниз. И это после того, что он для нее сделал!

А ведь это он вызволил ее из публичного дома. Где бы она была сейчас, если бы не он? А теперь она носит роскошные платья, живет в прекрасном доме, все ее уважают. И при этом она ничем не хочет с ним поделиться. А ведь она в долгу перед ним, видит Бог, в долгу. И за рану, и за то, как долго он приходил в себя после этого.

Джеймс убивал время и развлекал себя, придумывая способы мести. Он не верил в то, что Лиззи сильно изменилась. Он помнил ее застенчивой и забитой. Раньше, кажется, она была симпатичной. Ну конечно, раз уж мужчины соглашались платить за нее. Но для него отраднее всего в маленькой Лиззи был страх. Именно ее страх позволял ему чувствовать себя сильным и могущественным. Ему нравилось осознавать, что он наводит на нее ужас.

А вчера она ничуть не испугалась. Именно это разозлило его больше всего. В ней была ненависть, презрение, но не страх. Маленькая шлюха взирала на него свысока. Джеймс вынул нож, который носил в специальном чехле, подвязанном к лодыжке. Очень острый нож. С его помощью он пустил в расход порядочно людей. Нож намного лучше винтовки. Молчаливый друг. Бесшумный. И колет больно. Уж он-то знал, как больно. А теперь он заставит помучиться ее. И заберет всю сегодняшнюю выручку. Там, должно быть, много денежек. В «Серебряной леди» было не протолкнуться. Ему вполне хватит, чтобы выбраться отсюда и начать новую игру.

Было почти два, когда Джеймс Кэхун, покрепче привязав к лодыжке зачехленный нож и положив на всякий случай в карман пистолет, натянул куртку. Скоро у него будет много одежды. От этой мысли по спине пробежали веселые мурашки.

Но он все еще был трезв. Чертовски трезв.

* * *

Беспокойство не отпускало Марша. Пожелав последним посетителям доброй ночи, он закрыл «Славную дыру» сразу после ухода Тедди и Хью. Потом Марш выпустил из комнаты Винчестера и угостил его остатками мяса, наблюдая, как собака глотает его, жмурясь от удовольствия.

Затем Марш подошел к пианино, немного разогрел руки и начал играть сонату Бетховена. Потом пальцы забегали, извлекая из инструмента звуки полонеза Шопена. И все волнения отступили. Все чувства. Вся суета.

Все люди?

Пальцы его перебирали клавиши сначала бессознательно, потом он все больше сосредотачивался на музыке. Самой истощающей исполнителя вещью был полонез, полный страсти, открытого вызова, и музыка все более увлекала Марша. Закончив играть, Кантон испытал полное истощение, как будто он не исполнял музыку, а очищал душу от скверны.

Это все из-за Кэт. Он не собирается отпускать ее. На это придется потратить и силы, и время, но он всегда был упрям.

Марш взглянул на Винчестера. Тот сидел у стены, устремив на хозяина мрачный взгляд. Боже! Как эта собака напоминала Маршу его самого!

— Вставай, Вин! — скомандовал Кантон. — Давай прогуляемся, а потом приглядим за домом мисс Кэт.

Пес охотно выполнил приказание, хотя близко к хозяину не приближался.

— Мы далеко не пойдем, — предупредил его Марш, придерживая дверь.

Закрыв дверь, он бессознательно провел рукой по бедру, нащупывая винтовку. На этот раз они не пошли к заливу, а гуляли по улицам, держа под наблюдением одновременно оба салуна. Марш повидал на своем веку людей вроде Кэхуна. Трусливые подонки, они готовы были всадить нож в спину или поджидать тебя в засаде.

У него появилось предчувствие беды.

Заметив, что Вин управился со своими собачьими делами, Марш повернул к дому, не будучи уверен, что пес последует за ним. Но тот покорно трусил сзади. Наверное, они научились понимать друг друга без слов.

Вернувшись в салун, Марш налил себе стакан виски, порцию на всю ночь, поставил стул возле окна и сел ждать. Винчестер улегся рядом, и Кантону стало приятно.

Марш не знал, сколько прошло времени, когда вдруг он заметил фигуру, карабкающуюся по наружной лестнице на второй этаж «Серебряной леди». Было темно, и Марш не мог с точностью сказать, кто это. Может, кто-нибудь из девушек возвращается с ночного свидания. Марш был настороже. Даже Вин подобрался и ощерился, чувствуя недоброе напряжение хозяина.