Серебряная леди - Страница 19

— Я не собираюсь делать ни того, ни другого, — резко отчеканил Марш.

Он не любил пускаться в откровенности с кем бы то ни было, но перед этим человеком он был в долгу. И перед Де-вро. Марш предполагал, что очень скоро узнает, чего хочет владелец отеля за свою услугу.

— Тогда…

Марш опередил предупреждение Скотта.

— Я знаю законы, Скотт, и буду действовать в соответствии с ними.

…за исключением маленьких хитростей, подумал он про себя. Десять дней он потратил на обдумывание способов возмездия.

— Вы — в отель? — спросил адвокат. — Я не отпускал экипаж.

Марш оглядел себя. Вид его вызывал брезгливое сострадание. От него исходил неприятный кислый запах давно немытого тела. Одежда была в ужасающем состоянии.

Дэйвид понял все без слов. Ему следовало бы заранее побеспокоиться о платье для заключенного. Нравы в тюрьмах Сан-Франциско ему были известны, хотя и не в таких уродливых подробностях. Обычно он представлял интересы бизнесменов, а не бандитов. Знакомство с Кантоном существенно расширило рамки представлений Скотта о жизни в самых разных ее проявлениях.

— Я отвезу вас к себе, — как о решенном деле сообщил адвокат. — У меня дома вы сможете принять ванну и выбрать себе подходящую одежду.

— Я заплачу за нее, — вынужденно грубо бросил Марш.

— В этом нет необходимости.

— Есть, — закончил переговоры Кантон тоном, не терпящим возражений.

Одно дело платить человеку за услуги, совсем другое — принимать одолжения. Если за последние пятнадцать лет он ни разу не находился в положении облагодетельствованного, то за последний час ему сделали сразу два одолжения. Размер одного из них он, по крайней мере, может уменьшить.

— Ну, только если вы сами хотите это сделать.

— Да хочу, — угрюмо оборвал адвоката Марш.

Выйдя из грязной камеры, он преодолел не менее грязный тюремный коридор и вышел вслед за Дэйвидом на залитую солнцем улицу.

* * *

Жена Дэйвида Скотта рассматривала Марша не с ужасом, к чему он был готов, а с интересом. Является ля это следствием хорошего воспитания, размышлял Марш, или привычки общения с клиентами мужа, или для нее в этом городе не осталось ничего удивительного.

Как бы там ни было, женщина покорила Марша своей мягкостью и доброжелательностью. Кантон был удивлен настойчивостью, с какой Скотт уговаривал его надеть один из лучших своих костюмов. Марш не привык к мягкой настойчивости в обхождении, но она ему понравилась, хотя внешность свою он менять не желал. Он потратил слишком много усилий, чтобы выглядеть старомодно-респектабельным.

Из дома адвоката они направились к Квинну Девро. Марш давно уже принял решение оставить роскошные апартаменты «Дворца спокойствия» и поселиться в «Славной дыре». На восстановление салуна требовалось слишком много средств, чтобы он мог позволить себе комфортную жизнь.

Девро находился в своем кабинете. Одна стена была застеклена полностью. Другие были украшены прекрасными картинами, из которых одна, по мнению Кантона, была просто гениальной. На картине была изображена радуга, которая казалась такой живой, что Марш едва подавил желание подойти и прикоснуться к ней.

— Это работа моей жены, — гордо сообщил Девро.

— Замечательная картина.

— Да, — согласился Девро. — Приходите к нам как-нибудь на обед, и я вас познакомлю с супругой.

Марш испытывал угрызения совести, подобные тем, что заставили его помучиться в доме адвоката. Кантон попытался побыстрее отделаться от этого давно забытого чувства. Боже! Неужели он не готов к общению ни с кем, кроме картежников и наемных убийц?! На мгновение он вспомнил свою прежнюю жизнь: прелестные вечера и веселые балы, охота, дружеские вечеринки, приятная беседа за прекрасными сигарами и бургундским. Но тут он весь сжался. Он сознательно выбрал другой образ жизни, который не вязался с прелестями цивилизованного общества, и теперь слишком поздно сожалеть об этом.

Кантон ответил Девро уклончивым кивком, свидетельствующим о показном нежелании. Девро понимающе улыбнулся.

Марш почувствовал себя не в своей тарелке.

— Я просто хотел поблагодарить вас, — отрывисто выпалил Марш. Его слова и манера поведения говорили о том, что он не умел выражать благодарность. — Скотт сообщил мне, что именно вы способствовали тому, чтобы меня выпустили. Не знаю почему…

Девро поднял темные брови, которые контрастировали с седой шевелюрой. Трудно было определить возраст этого человека. Видимо, из-за той силы, которую излучали глаза и лицо Квинна, подумал Марш. Девро испускал такую энергию, над которой время было не властно. У Квинна Девро были голубые искрящиеся глаза. Сам он был строен и подтянут. В облике Девро было нечто, что заставляло Марша предполагать, что первый был не просто преуспевающим бизнесменом. С такими людьми лучше не ссориться. Тем не менее глаза Девро сверкали юмором и участием.

— Я не люблю несправедливости, — просто сказал Девро, — мне не нравится, когда четверо нападают на одного, которого и бросают в камеру.

— Как вы узнали об этом?

— Я многое узнаю.

— Это было не простое нападение.

— До меня доходили кое-какие слухи…

Марш решил копать глубже.

— О замечательной мисс Хилльярд?

— Я не знаком с леди лично, но я слышал о ней. И то, что произошло с вами, не похоже на ее способы борьбы. Может, я и ошибаюсь, но теперь вы знаете, с чем вы можете столкнуться. Вы уверены, что хотите продолжать?

— Больше, чем раньше, — с блуждающей на губах недоброй улыбкой ответил Марш.

— Я так и думал. Могу ли я вам чем-нибудь помочь?